Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

                                    Версия для слабовидящих >>>>>

ВЕРСИЯ ДЛЯ СЛАБОВИДЯЩИХ

 

 

Воспоминания бывшего командира

Ичкино-Колайского партизанского отряда

Ивана Ивановича Юрьева.

 

Юрьев И.И.Юрьев И.И.Как только под весенним ветром начала просыхать земля,- меня снова потянуло за город, в тиркенский лес, на бывшие партизанские базы. Нет, время не стирает воспоминаний тех грозных лет. Наоборот, они обостряются, и небольшие детали и приметы воскрешают дни, прожитые здесь в лесу, трудные походы и бои, погибших товарищей, чей вечный покой охраняют старые дубы и буки, стоящие неподвижно, как часовые.

Деревья эти тоже помнят, что такое война. Четверть века назад они так же гибли, как и люди, под артиллерийским и минометным огнем, так же залечивали раны, им так же не дают покоя осколки, хоть и затянулась над ними сизая кора.

Очень тихо в лесу. Слышно как шумит, наполняя талыми водами, говорливая партизанская речка Бурульча. Дорогая сердцу речушка поившая - кормившая нас, лечившая раны, собиравшая партизан у костров.

 С тобой много прожито в борьбе

                                  тревожных дней

В былые годы тяжкие для

                                  Родины моей.

Поднимаюсь по знакомым тропам вверх. Здесь на высоте 1025 метров, носящей название «Подкова», еще сохранились остатки землянок Ичкино-Колайского,  Биюк- Окларского, Зуйского и Сейтлерского партизанских отрядов. Около землянок нары рыхлой земли еще можно найти стреляные гильзы, коробки от пулеметных лент позеленевшие немецкие каски. Следы боев 25-летней давности.

А вот и партизанская пушка. Сейчас она стоит на постаменте, как символ доблести сражавшихся здесь партизан, как памятник павшим за свободу и независимость нашей Родины. Рядом с пушкой, на высоком дереве был наблюдательный пункт, с которого велась корректировка огня.

И невольно вспомнился мне 1942 год, «генеральный « прочес немецкими оккупантами тиркенского леса, получившего название от горы Тирке, в котором дислоцировались партизанские отряды 2-го района 24 июля.

И вот как это было.

 

 

Июльская операция 1942 года.

 

После падения Керчи 16 мая 1942 года мы наблюдали страшные картины человеческого горя, видали, как по Феодосийской дороге немцы вели наших пленных и издевались над ними, а тех, кто не мог больше идти – убивали. Партизаны мужественно переносили неудачи наших войск и изо дня в день повышали боевую деятельность партизанских отрядов, особенно на дорогах, идущих к Севастополю делали засады, минировали дороги, взрывали мосты, уничтожали живую силу и технику врага, помогая этим героическим защитникам Севастополя.

3 июля 1942 года после 250-дневной героической обороны советские войска оставили Севастополь. Противник полностью овладел Крымом.

Партизаны и подпольщики считались единственной военной силой в Крыму, морально-политической опорой советских людей, попавших под гнет немецко-фашистских оккупантов.

Мы понимали, что потеря Крыма изменила обстановку на Черном море в пользу врага. Гитлеровцы приобрели кратчайший путь на Кавказ через Керченский пролив, а в связи с этим резко ухудшилось и наше положение. Хотя связь с большой землей поддерживалась регулярно, самолеты в течение двух месяцев к нам не летали и не могли помочь нам продовольствием и боеприпасами, в чем мы крайне нуждались. В этой сложной обстановке вражеской блокады партизаны ходили на продовольственные операции, нападали на гарнизоны врага, в жестоких боях отбивали у него скот и продовольствие. Много было таких дней, когда партизаны жили на одной конине, без соли варили суп со щавелем и крапивой и этим питались.

Партизаны отчетливо представляли себе, что гитлеровцы после захвата Севастополя примут меры для уничтожения ненавистных им партизан, таким образом, для партизан второго района «генеральный» прочес  леса немецкими регулярными войсками не был неожиданностью.

Партийные организации усилили воспитательную работу, готовили партизан к предстоящим тяжелым боям. Проводили мероприятия по повышению бдительности, усилению боевых групп и отрядов. На партийных и открытых собраниях разъясняли партизанам сложившуюся обстановку и задачи.

Подготовку июльской операции гитлеровцы начали идеологической «обработкой»: с самолетов засыпали лес листовками, призывающими партизан сдаться, устанавливали сроки сдачи- 10 июля, потом 20 июля, но конечно, никто не явился.

В одной из листовок говорилось: «Партизаны Крыма! Сильная Севастопольская крепость взята немецко-фашистскими войсками и советская приморская армия совершенно уничтожена. Партизаны! Ваше положение совершенно безнадежно, но у вас есть возможность спасти жизнь, если вы перейдете к нам. Кто сдастся немецким или румынским войскам с тем будут обращаться как с военнопленным, а кто этого не сделает, тот будет уничтожен».

Наша разведка доносила, что немецкое командование начало переброску в Керчь 2-х дивизий и горнострелковой бригады с задачей «попутно» прочесать лес от Севастополя до Феодосии».

Такой прочес немецкое командование провело в первой половине июля против партизанских отрядов 3-го района, которые дислоцировались в заповедных лесах. Разведка доносила и о том, что в предгорных деревнях Ангара, Барановка, Улу-Узень, Баксан и других накапливались крупные войсковые части противника.

23 июля в три часа дня до 100 гитлеровцев появились на участке отряда Барановского. Это была разведка боем. Перестрелка продолжалась около часа. Оставив 13 убитых, немцы ушли. Вечером со стороны деревни Барановки показалась новая группа немецких кавалеристов. Было ясно, что готовится крупное наступление противника на расположение наших отрядов и не позднее чем через 24 июля.

Необходимо было встретиться с командованием соседнего Биюк-Онларского отряда Ф.С.Соловьем и согласовать наши действия. Я знал т.Соловья еще до войны, служил с ним в погранвойсках Черноморского округа. Мы обменялись информацией о положении дел на участке и договорились о взаимодействии наших отрядов.

Прикинули, чем же располагают партизаны 2-го района? На шесть партизанских отрядов, общей численностью до 700 активных бойцов было 2 крупнокалиберных пулемета, снятых с самолета Т.Б. 22 июля, четыре станковых пулемета «Максим», один батальонный миномет, к нему 65 мин, 4-5 ротных миномета, к ним 3-4 десятка мин, до десятка легких пулеметов «Дегтярева» с ограниченным боекомплектом патронов, винтовки, автоматы, гранаты, одна 45-ти миллиметровая пушка и одна трехдюймовая пушка. В свое время были подобраны вместе с другим оружием, оставленным при отступлении частей 184-й пограндивизии. Вот все, что было в арсенале партизанских отрядов. Мы знали, что немцы и румыны будут превосходить нас в живой силе и технике. Однако мы все-таки не предполагали тогда, что силы эти будут настолько велики. Как после стало известно, фашистское командование бросило против партизан 20 тысяч горных стрелков и 18 полицейских батальонов с пушками, танками, самолетами.

Вернувшись в отряд после встречи с Ф.С. Соловьем, я отдал распоряжение начальнику штаба Жигареву привести  в боевую готовность, перекрыть тропы, идущие в расположение отряда, усилить заставы, выставить дополнительные наблюдательные посты, а начальнику боепитания отряда, бывшему горвоенкому Карасубазара подполковнику Щелкову раздать часть резервного запаса гранат и патронов, проверить исправность пулеметов и минометов, спрятать и замаскировать хозяйственный инвентарь.

Ночью мы с Жигаревым проверяли посты. Высоко в синем небе стояла луна. Было очень тихо вокруг. И лес, и горы, покрытые легкой дымкой, как бы дремали. И не хотелось думать, что эта ночь может быть последней в жизни. Та же тревога и настороженность была, вероятно, и у Жигарева, но внешне он оставался совершенно спокойным.

Владимир Жигарев, бывший работник милиции Ичкинского района, находился в отряде с момента его организации – с ноября 1941 года. Сначала командовал группой, приобрел хороший опыт действий в горно-лесистой местности, потом был назначен начальником штаба отряда. Высокий, стройный, мужественный, обаятельный человек.

К двум часам вернулись к штабной палатке, сделанной из парашюта и замаскированной зелеными ветками. Метрах в десяти от  нее, на сложенных квадратом сухих деревьях, где мы обычно проводили беседы и партийные собрания сидел командир отряда Борис Маслов и командир группы Володя Опекунов.

- «Вы что не спите, полуночники?» - тихо спросил я сидящих.

- «Не спится»,- ответил Маслов. Ночь, то какая. Да и боязно, как бы небыло какого подвоха. Пришел на память кинофильм «Чапаев»: из-за беспечности часовых разгромили штаб дивизии, погиб  Василий Иванович. Пока вы с Жигаревым, я побывал на заставах, беседовал с бойцами. Все ждут завтра большого боя, но настроение бодрое. Говорят:  «Пусть нервничают курахваты - немцы и румыны, а наше дело правое».

 Володя Опекунов о своей группе сказал: «Не бойтесь, мои ребята тоже не подведут».

Да я и не боялся. Я знал этих ребят. Группа Опекунова состояла в основном из кадровых пограничников - Анатолия Семенова, Александра Минакова, Игоря Пискунова, Константина Буравцева, Леонида Галкина, Ефима Васильева, Ивана Долины, Ивана Шерстяных и других. Все они заканчивали последний год службы в пограничных войсках Черноморского округа, но война привела их в партизанский отряд. Володя Опекунов в прошлом тоже пограничник. Когда пришел в отряд, был рядовым бойцом, но за мужество, отвагу и тактическую грамотность его назначили командиром боевой группы. На счету группы было уже несколько смелых боевых операций.

Поблагодарив за моральную поддержку и уверенность в завтрашнем дне, я отправил Опекунова и Жигарева спать. Остались с комиссаром вдвоем. Мысленно заново оценил своего помошник5а. Это был молодой  моряк, служивший в береговой охране Черноморского флота. Судьба свела нас в ноябре 1941 года, когда разрозненные группы разных воинских подразделений, оказавшихся без штабов управления отходили  в горы и вливались в партизанские отряды. Борис долгое время был в Колайском отряде; после слияния с Ичкинским, уже в июле 1942 года, его назначили комиссаром отряда. В свою роль он еще не совсем вошел, и смущался, когда его называли по должности. Но большая скромность не мешала Маслову быть смелым и отважным в бою. Полный жизни и надежд, он мечтал после войны вернуться в эти места отдыхать. Об этом, казавшимся не таким уже далеком времени Борис и говорил в ночь перед боем. Но мечтам его не суждено было сбыться: он был убит в бою и остался навечно на крымской земле, на этой высоте, в краю синих гор.

Утро 24 июля было таким тихим и ясным. Как только рассвело, мы снова встретились с Ф.С.Соловьем. Связные отрядов докладывали о движении противника с разных сторон. Мы, поднялись на высоту с югва, где над обрывом был КП Ички-Калайского отряда. Сверху хорошо просматривалась гора Тирке (Долгая), Улу-Узенский хребет и Караби-Яйла.. Было ясно, что генеральное наступление немцев началось. На участке Биюк-Онларского и Зуйского отрядов, на Улу- Узенском хребте, где базировался наш отряд, слышалась стрельба: там уже шел бой. Со стороны Тирке и метеостанции двигались немецкие колонны. Медлить было нельзя, мы уже простились с  Соловьем, и каждый поспешил в свой отряд. Ход дальнейших событий был записан мною в походном дневнике.

Вот как они складывались:

В 4.30 на высоте Тирке со стороны родника Суллах-Оба было видно движение небольших групп противника. Скоро можно было ожидать главные силы, но застава молчит.

В 4.40 показались главные силы. Двигаются тремя колонами в составе батальона каждая. Колонны развертываются в цепь, с лошадей снимают минометы. Бьет артиллерия, снаряды рвутся по всему лесу. На КП пришли командующий партизанским движением полковник Лобов и комиссар Луговой. Просят доложить обстановку. Я им показал на высоту Тирке. Лобов сказал, что обстановка ясна и они ушли.

 4.50 противник спускается с горы. Немцы и румыны на ходу стреляют из автоматов и ручных пулеметов разрывными пулями. Стоит сплошной гул от рвущихся мин и снарядов. Достается и нам на КП. Возле меня убит боец Цурак.

В 6.00 выслал боевую группу во главе с политруком Толстым на высоту «Седло». Дал задание задержать противника не дать ему просочиться между КП и высотой.

7.00 немцы пытались продвинуться вперед вдоль течения Бурульчи между нашим и Биюкским отрядами. Группа партизан, которой командовал товарищ Касьян, не пропустила врага.

8.00 в бой вступили все наши боевые группы. Противник сплошными цепями наступает со всех сторон. На всех участках отрядов идет бой. Потерялась связь с группами начальника штаба Жигарева и комиссара Маслова, который был послан мною на высоту «Совиная».

8-30 отбиваем уже третью атаку. Потери у немцем огромные, но они идут, как ошалелые. Держись «Курилка», это еще только начало.

9-00 застава у родника  Суллах-оба  отошла. Толстой, объединившись с группой биючкан под командованием бывшего пограничника Алексея Ваднева, более четырех часов сдерживали немцев, а их было не менее батальона.

Отход заставы прикрывал огнем из ручного пулемета  Ваднев. Он в упор расстреливал пьяных вражеских солдат.

9-30 более 200 солдат бросил противник против пулеметчика Яши Крыма, прикрывавшего тропу, идущую в лагерь в КП. Он методично расстреливал немцев из пулемета и сдерживал здесь противника несколько часов. По всему лесу, на всех направлениях идет бой. То утихнет в одном месте, то разгорится в другом. Грохочет артиллерия, минометы, трещат пулеметы, рвутся снаряды и гранаты.

10.00 противник занял высоту «Седло». Из минометов обстреливает КП. Отбили пятую атаку. Особенно хорошо идут дела в группе  Гриши  Рыженко. Здесь немцы залегли, офицер пытался поднять своих солдат и даже охрип от крика. Его «успокоил» Рыженко, прошив очередью из своего ручного пулемета.

11.00  остановка осложняется. Противник обложил нашу высоту со всех сторон. Все его попытки прорваться на нашем участке успеха не имеют. Партизаны дают ему жару.  Пропуская вражеских солдат, то та то другая наша группа обрушивает на них огонь с тыла. Молодцы, ребята! Противник накапливается между КП отряда и высотой «Седло». Бежим с К.Р. Тютеревым к минометчику Николаю Зубаковух. Весь запас мин выпускаем по месту сосредоточения немцев. Жарко, ужасно хочется пить, но нет воды. Снимаем вещевые мешки и прячем под камни.

12.00 противник подошел основными силами к узловым опорным пунктам высоты и атакует нас. На стыке Ички- Колайского и Биюк- Онларского отрядов румыны предприняли яростные атаки, но оборонявшие участок пограничники Колесник, Калугин, Майоров, Лукин, Мандрыкин, Сокович и другие пять часов удерживали участок, истребив более 70 вражеских солдат.

15.00 все еще держимся. Отбили восьмую атаку.

17-00 противник поджег наш лагерь.

17-30 получил записку от начштаба района пограничника  Щетинина: «Отходите на КП района». Посоветовались с тов. Соловьем. Решили держаться до вечера.

19-30 пришли связные из штаба района: И.Г.Кураков предлагает немедленно отходить. Противник обложил высоту сплошными цепями, мы оказались отрезанными от источников воды, остались без продовольствия, на исходе были боеприпасы. Создалось угрожающее положение для основных  сил отрядов.

Командирам немецко-румынских войск казалось, что участь партизан предрешена, в этом были уверены и солдаты. Они на ломаном русском языке кричали: «Руспартизан, вы окружен, сдавайтесь в плен».

Солнце скрылось за горой «Долгой» Наступили сумерки. Основные силы партизанских отрядов сосредоточились вблизи штаба района. Противник, ворвавшись на высоту, яростно пытался атаковать нас, но его атаки были отбиты. Партизаны дрались с невероятным упорством и героизмом. С наступлением темноты атаки прекратились, но из леса каратели не ушли.

22.30 начальник второго района Кураков вызвал на КП Каменского, Соловья, Барановского, Матяхина и меня. «Положение создалось тяжелое, - сказал он,- надо отходить. Было принято решение отходить в Курлюксунский лес по направлению к Ангаре. Подобрали группу прикрытия под командованием командира Иванова Александра и комиссара Маслова Бориса Григорьевича. Ф.С.Соловью было поручено произвести разведку путей отхода. Это задание выполнил пограничник  Ваднев и И.Я.Шевцов. Им удалось обнаружить «щель» между вражескими частями. Об этом они сообщили Куракову.                                                        Партизаны небольшими группами стали спускаться с большого обрыва, потом двинулись в намеченный район. С рассветом мы вышли к опушке леса. Остановились, чтобы сориентироваться, передохнуть и подождать отставших товарищей. Перед нами была открытая большая поляна, по которой в пятистах метрах от нас двигался обоз и колонна войск противника, направленная в помощь своим войскам. Большой был соблазн ударить по этой колонне, но мы не могли себя выдавать, да и стрелять было нечем. Не выходя их леса, мы пошли в сторону Курлюксунской балки и вскоре были на месте. Отдельные группы партизан дрались с противником 25 и 26 июля.

          На четвертый день противник ушел из нашего лагеря. В газетах было объявление, что партизаны уничтожены, но мы вышли из района боевых действий и находились у противника под носом вблизи Алуштинского шоссе. Имея огромное превосходство в людях, боевой технике и боеприпасах, противник не сумел воспользоваться своим преимуществом.  «Прочесал» лес и  ушел, потеряв убитыми 1100 человек. Почти одна третья этого количества была истреблена Ичкинским отрядом. В этих боях наш отряд понес тяжелые потери- пали смертью храбрых комиссар Борис Григорьевич Маслов, командир группы Коваленко С.В., пулеметчик бывший пограничник Долина И.М., бойцы: Коновалов С.Н., Голубоцкий М.С., Цурак С.А., Мурашко П.П. и еще десять прекрасных товарищей.

Вернувшись в лагерь, мы провели отрядные собрания, почтили память погибших, разобрали итоги боев, зачитали две записки: одну от начальника первого района М.И. Чуба, другую от Калугина И.П.моего сослуживца, пограничника начальника штаба третьего партизанского района. Вот содержание этих записей:

«Капитану тов. Юрьеву

Узнав, что отряд  24-25 июля храбро и мужественно сражался с превосходящими силами оккупантов за честь, свободу и независимость Родины. Всегда был уверен, что славные бойцы – партизаны отряда в борьбе с врагами будут стоять на смерть. Горжусь, поздравляю Вас и бойцов отряда с героическим подвигом, желаю так же бить врагов, как 24 июля. С товарищеским приветом М.Чуб».

« В ночь на 5 ноября 1941 года, уходя в горы под обстрелом врага, мы растеряли друг- друга. Я считал тебя погибшим. Сегодня узнал, что ты жив и хорошо бьешь оккупантов. Представляю ваше положение, сложившееся 24 июля и после. Поздравляю тебя и бойцов с героическим подвигом, желаю крепкого здоровья и успехов в борьбе с оккупантами. Командиру отряда капитану Юрьеву.

С тов. приветом Калугин, 29 июля 1942г.».

Анализируя навязанную нам противником июльскую операцию, невольно задаешься вопросом, почему оккупанты, имея такое превосходство в живой силе и технике, не смогли уничтожить партизан второго района?

Объяснить это можно следующим:

  1. Оккупанты не учли моральную силу партизан, их неистребимую ненависть к врагу, любовь к Родине, волю к победе над захватчиками.
  2. Партизаны имели хорошую боевую закалку в предыдущих боях с оккупантами и опыт боевых действий в горно-лесистой местности. До этого отрядами было проведено 43 крупных боя и 164 боевых и диверсионных операций.
  3. Партизаны хорошо ориентировались в лесу, знали особенности гор и леса, знали лесные дороги и тропы, ложбины и ущелья, отдельные гряды камней, котлованы и скалы. Они были нашими союзниками, противник не знал этих особенностей. Укрывшись за незначительной грядой камней или горной скалой, партизаны подпускали противника на 25-30 метров и расстреливали его в упор, с обрывов скал забрасывали его гранатами. Противник подтягивал свои силы к этому месту, но партизаны, применяя военную  смекалку, оставляли 2-3 бойца основной группы, били во фланг и тыл противнику. Когда же партизанам было не выгодно драться за ту или иную высоту, они отходили на другой более выгодный рубеж, уходили из под носа противника, а он окружал место, где только что были и стреляли партизаны. Часто, не разобравшись, завязывали бой между собой, уничтожая друг друга. Партизаны, действуя мелкими группами, «кочующих огневых точек» изнуряли, изматывали физически неподготовленных к боевым действиям в горно-лесистой местности солдат, вызывали у них страх и подавленность. Им казалось, что партизан так много в лесу, что живыми из леса не выйти.
  4. Вначале противник вошел в лес сплошными цепями с тем, чтобы прочесать весь небольшой массив, выжить партизан на открытую местность и уничтожить их. Но партизаны заставили противника свернуть свои цепи и, лавируя между разрывами цепей, наносили внезапные удары. Были и такие случаи, когда партизаны группами 6-8 человек, укрывшись в камнях скал или под сваленным деревом, заросшим высокой травой, пропускали противника мимо себя, а потом били с тыла. Бои 24-25 июля показали, что врагам не сломить волю к победе и не уничтожить партизан.

Пограничники-партизаны в боях действовали не обособленно, а во взаимодействии с группами других отрядов, подавали пример мужества и отваги. В отрядах и боевых группах, которыми руководили пограничники, всегда был порядок, крепкая дисциплина, высокая боеспособность, хорошее морально-политическое состояние.

В последствии командующий 11 немецкой армией Манштейн признал, что июльским прочесом он не достиг поставленной цели.

«Все время, что я был в Крыму (до августа 1942г), говорил он на Нюренбергском процессе,- мы не могли справиться с опасностью со стороны партизан. Когда я покинул Крым, война с ними еще не закончилась».

Немецкое командование не закончило борьбу с партизанами до последних дней своего пребывания в Крыму. Вскоре после  этих боев, я написал вот это маленькое стихотворение:

Привет родным.

 

Привет Вам родные мои

Из глубокого тыла, нашего Крыма

Привет от свободных гор и лесов

Пташек игривых и их голосов.

 

Вам хочется знать, как я живу

На это отвечу, скажу-

Родине, партии, честно служу.

 

Вчера воевали, били фашистов,

Храбро сражался отряд.

В этом бою многих не стало

Отважных, родимых орлят.

 

Вновь после боя собрались,

В отряды слились

И биться за Родину все поклялись.